Об одном неопубликованном романе
В 1987 году читали и обсуждали «Пашков дом», «Дети Арбата», «Ночевала тучка золотая», «Кролики и удавы», в 1988-м - «Крутой маршрут», «Необычайные приключения солдата Чонкина», «Жизнь и судьба». Сейчас - «Демонтаж», «Все течет», «Тридцать пятый и другие годы»...
Оказалось, что, несмотря на отсутствие их в списке членов Союза писателей СССР, есть большие русские писатели с фамилиями Алданов, Набоков, Солженицын... Секретариат СП единогласно проголосовал за публикацию «Архипелага ГУЛАГ». Открылись и шлюзы «андеграунда» - появился в журнале «Стройбат» Каледина, упоминание которого еще полгода назад мне пришлось выбросить из интервью.
Если взять только книги, касающиеся ныне получившей статус наибольшего благоприятствования темы Сталина и сталинизма - темы столь живучей и важной для России, то сразу заметны две тенденции. Первая - новые книги, анализ или попытка анализа «с высоты» тридцатилетнего интервала. Вторая - извлеченное из архивов.
Сначала появились первые, их авторам дали возможность ощутить сверхпопулярность, получить многотысячные тиражи и гонорары. Потом, постепенно, с меньшим звучанием фанфар, - вторые. И они оказались ценнее своей документальностью, достоверностью. Здесь иногда отсутствуют анализ, философское осмысление, но нет и конъюнктуры. Ее и не могло быть в условиях, когда страница книги могла обернуться страницей приговора.
Для того, чтобы знать все, нужно и то, и другое. Возгласы «хватит, надоело» - от обывателя или от внутреннего цензора, застрявшего в самых генах. В этом процессе открытий остановки быть не должно. И нельзя надеяться только на лидеров - «Новый мир», «Знамя», «Октябрь», «Дружбу народов». Хотя бы из-за объема: для публикации всего, что накопилось в подполье и «за печкой», этим журналам пришлось бы выходить ежедневно.
В 1987-89 годах «Вечерняя Казань» напечатала главы из «Крутого маршрута» нашей землячки Евгении Гинзбург. Но лимит тем самым не исчерпан. Хочу рассказать еще об одном произведении, имеющем отношение к Казани. Это роман Т. Карпинской «Вера Горская».
Имя Тамары Владимировны Карпинской хорошо известно многим и многим казанцам. Она была для них прежде всего Учителем. Скромным преподавателем 39-й казанской школы. Педагогом, воспитавшим не одно поколение ученых, артистов, художников, писателей. Если соединить в единое целое научные работы ее учеников - получится гигантский труд, в котором - и история, и математика, и физика. Труд, который, вероятно, открыл бы перед Тамарой Владимировной двери любой академии. Если издать единым собранием все, написанное ее учениками, - она получила бы всесоюзную известность. Если записать на пленку все аплодисменты, завоеванные ее питомцами на сцене, эта овация в ее честь не смолкала бы долгие часы.
Школа - это слово определяло ее жизнь. Но не только оно. Еще был роман.
Первые его строки родились в тридцать седьмом, на оберточной бумаге. Последние пишутся сейчас, в восемьдесят девятом. Ни громадная разница во времени, ни всевозможные спады и подъемы нашей жизни не внесли конъюнктурных изменений в эти строки, потому что они - слепок с жизни автора, а Тамара Владимировна не могла жить нечестно.
Лет сорок назад художественный руководитель БДТ имени В.И. Качалова народный артист РСФСР Григорий Ардаров сказал ей:
- У вас талантливое перо. Пишите и не стремитесь печататься. Дайте мне слово, что никогда не измените этой искренности.
За прошедшие сорок лет многое изменилось. Теперь можно публиковаться, не изменяя искренности. На этом настаивают едва ли не все, кто познакомился с романом. Передо мной на столе десятки писем - из Казани, Москвы, Владивостока, Ленинграда, Калинина.
«Редакции завалены материалами: здесь и то, что лежало в столах, и то, что сейчас в читательском и писательском порыве присылается с надеждой на скорейшую публикацию.
Бесспорно, лидируют материалы на «больные» темы - их охотно читают, охотнее печатают.
В романе Тамары Карпинской немалое место уделено произволу сталинской эпохи. Это роднит его с такими же ранее запретными произведениями. Однако это не главное. Роман по-своему уникален. Это произведение женщины, у которой за плечами огромная, многотрудная и неповторимая жизнь. Она не могла забыть ни своей гимназической юности и детских мечтаний, разбившихся вдребезги в жестокие тридцатые годы, ни своей мятежной зрелости, погубленной войной, ни продолжавшейся муки бесправия и унижений сороковых. Роман писался не для печати, а для единомышленников, близких людей, которые могут понять. Он читался в разных кругах - читался запоем, настолько интересно следить за неторопливым и пристальным повествованием.
Чистота и свет, присущие героям романа, поистине стали раритетом в нашем изломанном и издерганном мире.
Г. Свинцова, преподаватель КАИ».
«Автор десятки лет своей жизни отдавшая школе, хорошо знает материал, который лег в основу романа. На его страницах раскрывается история жизни целого поколения, разделившего со страной ее беды и радости.
И. Карташева, доктор филологических наук, профессор Калининского университета».
«Хотелось бы, чтобы роман не затерялся в большом потоке литературных новинок. Сейчас, когда начался процесс обновления общества, нужно возродить утраченные традиции интеллигентов, их высокую одаренность, душевную чистоту, чувство справедливости, способность к состраданию.
Т. Исхакова, врач-невропатолог, Казань».
«Интересны не только времена и события. Захватывает живость изложения. А обусловлена она чудесным даром автора - мастерством диалогов. Именно через них раскрываются образы и характеры.
Ю. Сильянова-Бенеш, кандидат биологических наук, Казань».
«Общественное молодежное журналистское объединение «Информ-клуб» обращается к редакции с просьбой обратить внимание на роман «Вера Горская». Это фотографической точности изображение интеллигенции в 20-50-е годы...
«Информ-клуб», Москва».
Трудно что-либо добавить к этим строчкам. Тем более, чтобы понять роман, необходимо прочитать его. А сделать это трудно: пока «Вера Горская» существует в нескольких машинописных копиях, передаваемых из рук в руки.
Возможно, Таткнигоиздат возьмет на себя инициативу и честь стать «первопечатником» романа (ввиду его большого объема, «Вечерка» смогла бы опубликовать лишь отдельные главы)? Если же нет - существует другой выход.
Сейчас можно публиковаться на свои деньги. Гонорар за эту статью я вкладываю в сбор необходимой суммы. Уверен, что многие присоединятся к этому шагу.
Газета «Вечерняя Казань» (Казань), 29 сентября 1989 года